Бывшего министра национальной экономики Казахстана Куандыка Бишимбаева обвиняют в убийстве с особой жестокостью и истязаниях гражданской жены Салтанат Нукеновой. Дело рассматривает суд присяжных. Процесс транслируется в прямом эфире, поэтому за ним могут наблюдать без ограничений все желающие.
Главное судебное заседание, которое началось 27 марта 2024 года, смотрят сотни тысяч зрителей из Казахстана и из-за рубежа.
«Когда мы наблюдали за онлайн-трансляцией, увидели цифру в двести тысяч человек (зрителей). Подобных цифр я не помню вообще, ни по какому-либо поводу, даже во время спортивных мероприятий. Это говорит о колоссальном внимании к процессу», – отмечает Дмитрий Дубовицкий, автор YouTube-канала «За нами уже выехали».
Вызовы для медиа
Зрители могут наблюдать, как взаимодействуют стороны, как подготовлены опрашиваемые свидетельницы и свидетели, какую тактику выбирают прокуроры, представители потерпевшей и защита подсудимого. На этот важный аспект открытого суда обратила внимание Айсулу Тойшибекова, основательница подкаста tits talking, посвященного женской репрезентации.
Она говорит, что для медиа такая открытость помогает своевременно писать материалы из зала суда, поскольку для доступа к информации достаточно открыть YouTube. Там же можно получить видеоконтент для социальных сетей.
Однако неограниченный доступ к озвучиваемой на суде информации стал этическим вызовом для медиа Казахстана.
«Я твердо убеждена, что Салтанат Нукенова и ее близкие, которые очень чутко относятся к ее памяти, имеют право на приватность. Поэтому одержимость выдавать всё, что происходит на суде, без фильтра, мне непонятна», — признается Тойшибекова.
Еще одним вызовом, с которым справились не все журналисты, стало требование суда не распространять фото или видеоизображение присяжных, чтобы на них не могли оказывать давление. Сотрудники одного телеканала показали присяжных в эфире. После инцидента, 10 апреля 2024 года, всех журналистов удалили из зала суда (22 апреля 2024 года СМИ разрешили вернуться в зал суда – Прим. ред.).
Дмитрий Дубовицкий разделяет точку зрения, что распространение изображений присяжных — это нарушение.
«Можно воспринимать историю с удалением журналистов как репрессивную, но с точки зрения цивилизованного подхода это логично, – говорит Дубовицкий. – Когда вышли новости, что журналистов удалят из зала суда, я допускал, что они решат под этим предлогом ограничить трансляцию, но не ограничили. Это хорошо».
Айсулу Тойшибекова также не считает давлением на СМИ требование суда удалить материалы с лицами присяжных.
«Даже если журналисты изъяли видео из своих сюжетов и с сайта, кадры уже утекли в Сеть. Возможно, их удалят те, кто уже самостоятельно их загружали», — надеется Тойшибекова.
Правовые вопросы
Ситуация с удалением СМИ из зала суда ставит вопрос о том, что журналистам нужно быть юридически более подкованными при освещении судебных процессов, помнить об определенных правилах. Такого мнения придерживается директорка общественного фонда «Правовой медиа-центр» Диана Окремова.
Адвокат Джохар Утебеков уверен, что многие журналисты благодаря этому резонансному процессу впервые сформируют свое представление о суде присяжных.
«Это повысит правовую культуру и обогатит правосознание людей. Вырастет уважение к праву, люди начнут понимать, что суд должен тщательно разбирать все обстоятельства дела, слушать и сторону защиты. Со стороны журналистов вырастет запрос на открытые судебные заседания и на прямую трансляцию других процессов», — объясняет Утебеков.
Дмитрий Дубовицкий согласен с тем, что такой транспарентный процесс — это возможность понять, как работают казахстанские суды.
«Судья, адвокаты, гособвинение — все участники процесса в напряжении, они чувствуют свою ответственность, и нарушать закон в такой ситуации намного сложнее, — уверен Дубовицкий. — Когда ты видишь что-то, что работает, начинаешь задавать вопрос: “Почему не всегда так? Почему бы все суды не сделать с трансляцией?”»
Не напрасная жертва
Диана Окремова считает, что суд по делу убитой Салтанат Нукеновой — показатель того, что гражданское общество перестает быть молчаливым и понимает, что может на что-то влиять. По ее словам, вскрываются вещи, которые не стали бы очевидными, если бы не этот онлайн-процесс. Например, обращение Бишимбаева к ясновидящей, когда Салтанат после побоев долго не приходила в себя. Ясновидящая пообещала экс-министру, что Салтанат проснется. Это, как заявил Бишимбаев, его успокоило и поэтому он не звонил в «скорую».
«Как может взрослый человек, видя, что перед ним умирает другой человек, позвонить не в “скорую помощь”, а к гадалке?!» — возмущается Окремова.
Дело об убийстве Салтанат Нукеновой обострило вопросы семейно-бытового насилия в Казахстане.
«Освещая суд на Бишимбаевым, журналисты могут повлиять на то, как казахстанцы относятся к гендерно мотивированному насилию и положению женщин. Мы видим много поддержки в адрес семьи Салтанат, но видим также и виктимблейминг, сексизм и мизогинию. Все это — новый виток большого диалога в нашем обществе о насилии, злоупотреблении власти, закоренелой патриархальности», — делится мыслями Айсулу Тойшибекова.
Более того, дело Салтанат стало дополнительным стимулом для принятия закона о бытовом насилии. Напомним, что 15 апреля 2024 года в Казахстане приняли законодательные поправки, которые криминализировали семейно-бытовое насилия. Статьи о побоях и умышленном причинении легкого вреда здоровью перешли из Административного в Уголовный кодекс, откуда их исключили в 2017 году.
«Закон в любом случае был бы принят, но, возможно, не так быстро. Нельзя игнорировать статистику по количеству погибающих женщин и детей от насилия ежегодно. Принятый закон — победа гражданского общества. Угроза наказания, например, лишения свободы, действует на людей сдерживающе, в каком бы состоянии они не находились», — делится Окремова.
Эта публикация финансируется Европейским Союзом. Её содержание является исключительной ответственностью IWPR и не обязательно отражает точку зрения Европейского Союза.