«Китай выделяет особое значение Казахстану, который на данный момент уже стал ключевым звеном для Пекина, в его политике ко всей Центральной Азии», – отметил в статье, написанной специально для CABAR Адиль Каукенов, политолог (Казахстан, Астана).
Сотрудничество Казахстана и Китая носит очень глубокий и разносторонний характер, что связано в немалой степени с географическим фактором, взаимной необходимостью экономического партнерства и высоким уровнем политического взаимодействия, а именно на уровне стратегического партнерства.
При таком комплексном характере взаимоотношений, казахстанско-китайские отношения, с одной стороны, отличаются большим уровнем стабильности, а с другой, подверженности различного уровня факторов, как двустороннего, так и глобального формата. Евразийский союз, украинский кризис, противостояние России и Запада, террористическая угроза и многое другое имеют влияние на комплекс казахстанско-китайского сотрудничества.
География определяет бытие
Фактор географического расположения, возможно, самый очевидный из всех факторов, влияющих на взаимоотношения Казахстана и Китая, но вместе с тем, он остается одним из самых глубинных и воздействующих исходя из ряда плоскостей.
В первую очередь, это значение всего региона Центральной Азии, в котором находится Казахстан, для национальных интересов Китая. Стоит отметить, что во внешней политике Поднебесной четко определяется географический приоритет, а именно, страны, лежащие по соседству, являются наиболее важными для развития отношений.
Это объясняется понятным прагматизмом, наличие пояса дружественных государств вокруг границ любой страны, дает возможность сохранения стабильности и не участия в пограничных конфликтах. Китай, который является одной из ведущих торговых держав, в этом заинтересован как никто другой. Ведь очевидно, что торговля и инвестиции не любят грохот пушек. Однако, в свете последних событий понятно, что как ни парадоксально, но достижение гармонии со своими соседями – это довольно сложная задача.
На восточном направлении у Пекина есть ряд таких проблем, как Тайваньский вопрос, спорные острова Дяоюйдао/Сенкаку, архипелаг Спратли и т.д. Более того, последние события на мировой арене прямо указывают на то, что геополитическая конкуренция в Азиатско-тихоокеанском регионе становится все более ожесточенной.
Весь прошлый год прошел в этом регионе под флагом ужесточения риторики, провокаций, вплоть до таких примеров, когда корабли военного назначения, используя водяные пушки, пытаются вытолкать противоборствующую сторону со спорных участков. Это весьма тревожная тенденция.
Кстати, именно в АТР, по заявлению замминистра обороны США г-на Ворка, Соединенные штаты к 2020 году намерены разместить 60% своих вооруженных сил. Для чего будут строить новые военные базы в ключевых точках региона?
Замечу, что Китай достаточно жестко отреагировал на данное замечание. Китайские эксперты подчеркивают, что стремление США изменить баланс в АТР может повлечь за собой серьезные последствия.
Но Центральная Азия также имеет особое значение для Пекина, так как граничит с наиболее неспокойным регионом Китая: Синьцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР). В данном районе уже не раз происходили террористические акты и межэтнические столкновения, поэтому Китай заинтересован в стабильной Центральной Азии, так как нестабильность региона может легко перетечь в еле сдерживаемый от насилия Синьцзян. Ведь понятно, что в случае хаоса в регионе, такие деструктивные силы как террористическая организация “Исламское государство”, воспользуются случаем попасть в регион. А из региона во все окружающие страны.
Казахстан в этом ключе играет особую роль, так как является одним из ключевых государств центральноазитского региона. Другой ключевой региональный игрок – Узбекистан – не имеет общей границы с Китаем, поэтому Казахстан находится в фокусе особого внимания Пекина. Это позволяет развивать пограничную торговлю, создавать специальные зоны, такие как международный центр приграничного сотрудничества “Хоргос” (МЦПС “Хоргос”), инвестировать в совместные инфраструктурные объекты, как автомобильные, так и железнодорожные магистрали. Но самое главное, геополитическая заинтересованность Пекина в спокойствии на западных рубежах создает благоприятный фон для политических взаимоотношений между Казахстаном и Китаем.
Проблема общих вод
Вместе с тем, географическая близость диктует список проблем. Одной из таких самых болевых точек является проблема трансграничных рек. Прежде всего, это вопрос использования китайской стороной притоков рек Иртыша и Или. Бурное развитие СУАР КНР, увеличение его численности населения, промышленных и сельскохозяйственных объектов, естественно, вызывают потребность в воде. Но проблема в том, что в Казахстане в бассейне только реки Иртыш проживает порядка 2,5 млн. человек и находится ряд крупных городов, таких как Павлодар, Усть-Каменогорск, и Семипалатинск.
Поэтому любые планы Китая по сооружению гидротехнических сооружений или отвода воды для мелиорации сельскохозяйственных угодий вызывают справедливые опасения в Казахстане по поводу обмеления рек и водоемов, которые они питают. Гибель Аральского моря наглядно продемонстрировала всем казахстанцам, какими могут быть последствия невнимания к обмелению рек.
Но помимо снижения уровня воды, также стоит вопрос о ее качестве. А точнее о загрязнении трансграничных рек. Не секрет, что в Китае в силу бурного развития промышленности, возникли серьезные проблемы с экологией. А техногенные катастрофы могут стать угрозой для экологии трансграничных рек. Наиболее показателен случай в ноябре 2005 года, когда вследствие аварии на химическом заводе в северо-восточной китайской провинции Цзилинь, приток Амура река Сунгари была загрязнена бензольными веществами, что породило угрозу экологической безопасности населенных пунктов не только Китая, но и России. Неудивительно, что Астана поднимает вопрос о воде на самом высшем уровне.
Нужно заметить, что проблема водных ресурсов – это мировой тренд. Некоторые эксперты предсказывают, что уже в ближайшем будущем питьевая вода станет одним из главных ресурсов, за который будут идти даже не локальные, а региональные конфликты. А в Центральной Азии споры о воде в принципе приняли хронический характер. В этом отношении высокий уровень казахстанско-китайских отношений позволяет сгладить остроту противоречий. Работает совместная комиссия, проводятся замеры, строятся экопосты. Также, во время своего визита в Казахстан в сентябре 2013 года лидер Китая Си Цзиньпин пообещал, что Китай не будет использовать водные ресурсы в ущерб интересам Казахстана.
В целом, обе стороны не переводят проблему общих рек в излишне напряженное русло, так как это может помешать другой плоскости сотрудничества – экономической.
Экономика во главе угла
Экономическое сотрудничество Казахстана и Китая уже имеет сложившуюся платформу, а также уверенно демонстрирует тенденцию к интенсификации. Так, если в 2013 году по казахстанским данным товарооборот составил 22,5 млрд. долл. США, то к 2015 году страны планируют достичь отметки 40 млрд. долл. США. Нужно отметить, что по китайским данным, за этот же период товарооборот составил 28,5 млрд. долл. США.
Такая разница в товарообороте официальными лицами объясняется разницей в методологии подсчета, однако некоторые эксперты полагают, что китайские данные охватывают также “серую торговлю”, которую не учитывают казахстанские органами.
В любом случае, цифры значительные. Помимо увеличения количества, Казахстан для себя ставит задачу повышения качества торговли. То есть повышать долю обработанной продукции.
Но, естественно, что энергетическое сотрудничество является одним из локомотивов. И это понятно, энергетика в себе объединяет два компонента: экономический и геополитический.
Экономический компонент прост, Китай нуждается в энергоресурсах и готов покупать его везде. Очевидно, что чем ближе энергоресурсы, тем ниже издержки от его транспортировки, а значит цены доступнее. К тому же, энергетика позволяет Китаю углубить сотрудничество со стратегически важной страной, при этом получая ощутимую выгоду, так как энергетика является высокодоходной отраслью.
Геополитический компонент заключается в необходимости Пекину создать безопасные пути для получения энергоресурсов. Из Ближнего Востока Китай получает нефть танкерами, которые проходят через Малакский пролив, который легко может перекрыть его геополитический конкурент в лице США. Но даже помимо Малакского пролива морской транспорт в случае жесткого обострения геополитической борьбы может стать небезопасным. Если вспомнить классическую теорию геополитики, то США и его западные союзники – это классические “Морские державы” – Seapower, тогда как Китай – это скорее “Римлэнд”, если не часть “Хартленда”, то есть по большей части сухопутная держава.
Поэтому Китай активно инвестирует в казахстанские месторождения, нефте- и газопроводы, а также транспортные проекты, которые помогут ему через Центральную Азию получить доступ к азербайджанской и иранской нефти.
Помимо этого, Китай активно инвестирует в Казахстан, на что Астана, в условиях мирового финансового кризиса, смотрит более чем благожелательно. Так как Китай на сегодня является одним из крупнейших мировых инвесторов, то Казахстан старается этим пользоваться.
Однако столь тесное взаимодействие породило другую проблему. Казахстанская промышленность просто не выдерживает конкуренции с китайской, а потому никак не могла подняться на ноги после коллапса 90-х. В этом отношении, вступление Казахстана в Евразийский союз имело определенную логику с одной стороны опереться на схожий, но более крупный российский рынок, с другой, за счет таможенных барьеров объединения, дать возможность казахстанским промышленникам.
И эти ожидания в какой-то мере оправдались: вступление Казахстана в Евразийский союз оказало непосредственное влияние на экономическое сотрудничество с Китаем. Более того, на встрече премьер-министров двух стран Карима Масимова и Ли Кэцяна 14 декабря 2014 года в Астане, было объявлено что Китай перенесет ряд производств на территорию Казахстана. Прежде всего, производства стали, стекла и цемента. Этот перенос связан в немалой степени с желанием Китая не остаться в стороне от экономических процессов в Евразийском союзе. Вместе с тем, Китай не является пассивным участником событий в регионе, тем более что события на мировой арене, в частности, украинский кризис, оказывают серьезное влияние на ключевого игрока союза – Россию, и Пекин де-факто поддержал Москву в ее противостоянии с Западом.
Ветры глобальных перемен
Геополитическая буря оказала прямое влияние на видение Китаем Евразийского союза. До конфликта на Украине и санкционного противостояния, китайская пресса довольно критично отзывалась о перспективах союза и указывала на тот ущерб для китайских производителей, который наносят таможенные барьеры.
Однако после обострения отношений между Россией и Западом, последовало серьезное улучшение отношений между Москвой и Пекином. В данном контексте нужно отметить интересную тенденцию в российско-китайских отношениях. Помимо нашумевших контрактов по «Силе Сибири», которые, кстати, по итогам падения цен на энергоносители выглядят более оптимистично, чем высказывалось многими скептиками, хотел бы отметить другое. А именно: договоренность по строительству моста через реку Хэлунцзян, обсуждение по поставкам в Китай новейших комплексов ПРО С-400 «Триумф» (которые даже развернуты далеко не во всех российских частях), договоренность о модернизации двигателя РД-93С, проект создания совместного дальнемагистрального широкофюзеляжного самолёта, проект совместного строительства вертолета, проект поставки партии российских истребителей поколения 4++ Су-35.
О мотивации укрепления сотрудничества очень четко сказал в своем интервью китайской газете «Глобал Таймс» Посол России в КНР Денисов Андрей Иванович, которое вышло 19 января 2015 года. На вопрос о спорах китайских пользователей Интернета стоит ли помогать России, он ответил: «Тем, кто считает, что Россию не надо поддерживать, давайте зададим вопрос, а согласны ли они с тем, что для Китая будет хорошо остаться в общении с Америкой в одиночку? Этот вопрос имеет, как мы говорим, геополитическое измерение. Такой же вопрос я готов задать и тем, слава Богу, немногочисленным российским экспертам, которые говорят: «А зачем нам Китай? Нам не надо развивать отношения с Китаем…»
Эти геополитические, а местами цивилизационные разломы, формируют новую реальность. Этот процесс начался не сегодня, вспомним популярный труд Хантингтона «Столкновение цивилизаций», однако сегодня как никогда проявляются контуры новой геополитической реальности.
И в этой реальности, китайская пресса стала очень позитивно оценивать Евразийский союз, в первую очередь, отмечая полезность для Китая, как пространства, на котором будет политическая стабильность и общие правила игры. Более того, Китай предложил усилить взаимодействиями между Евразийским союзом и китайскими проектами интеграции в Центральной Азии. Так, установить сотрудничество с ШОС, а также, рассмотреть возможности ЕАЭС в участии китайского мега-проекта “Экономический пояс Шелкового пути”.
Собственно “Экономический пояс Шелкового пути” уже хорошо соотносится с программой развития “Нурлы Жол” (Светлый путь), выдвинутой президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в 2014 году. Развитие транспортных и инфраструктурных объектов, увеличение транзитного и логистического потенциала заложено и там, и там. Тем самым, есть возможность некоторые казахстанские проекты выполнить за счет регионального проекта Шелкового пути.
***
Таким образом, Казахстан и Китай продолжают укреплять свое сотрудничество по всем направлениям. Сложившаяся за годы независимости платформа взаимоотношений накопила серьезный стабилизационный потенциал, что теперь даже кризисы в международных отношениях и таможенные барьеры Евразийского союза не оказали негативного эффекта, а наоборот придали позитивную динамику в развитии взаимоотношений. Именно поэтому Китай выделяет особое значение Казахстану, который на данный момент уже стал ключевым звеном для Пекина, в его политике ко всей Центральной Азии.
Адиль Каукенов, политолог
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции CABAR